Неточные совпадения
Левин презрительно улыбнулся. «Знаю, — подумал он, — эту манеру не одного его, но и всех городских
жителей, которые, побывав раза два в десять лет в деревне и заметив два-три слова деревенские, употребляют их кстати и некстати, твердо уверенные, что они уже всё знают. Обидной, станет 30 сажен. Говорит слова, а сам ничего не
понимает».
— Ну, пусть не так! — равнодушно соглашался Дмитрий, и Климу казалось, что, когда брат рассказывает даже именно так, как было, он все равно не верит в то, что говорит. Он знал множество глупых и смешных анекдотов, но рассказывал не смеясь, а как бы даже конфузясь. Вообще в нем явилась непонятная Климу озабоченность, и людей на улицах он рассматривал таким испытующим взглядом, как будто считал необходимым
понять каждого из шестидесяти тысяч
жителей города.
— Меня, брат, интеллигенция смущает. Я ведь — хочешь ты не хочешь — причисляю себя к ней. А тут,
понимаешь, она резко и глубоко раскалывается. Идеалисты, мистики, буддисты, йогов изучают. «Вестник теософии» издают. Блаватскую и Анну Безант вспомнили… В Калуге никогда ничего не было, кроме калужского теста, а теперь —
жители оккультизмом занялись. Казалось бы, после революции…
Оживляясь, он говорил о том, что сословия относятся друг к другу иронически и враждебно, как племена различных культур, каждое из них убеждено, что все другие не могут
понять его, и спокойно мирятся с этим, а все вместе полагают, что население трех смежных губерний по всем навыкам, обычаям, даже по говору — другие люди и хуже, чем они,
жители вот этого города.
Я начитался о многолюдстве японских городов и теперь
понять не мог, где же помещается тут до шестидесяти тысяч
жителей, как говорит, кажется, Тунберг?
«
Житель пустыни (говорит автор)
понял бы свое бедственное положение и не нашел бы средств к его улучшению».
Еще слово о якутах. Г-н Геденштром (в книге своей «Отрывки о Сибири», С.-Петербург, 1830), между прочим, говорит, что «Якутская область — одна из тех немногих стран, где просвещение или расширение понятий человеческих (sic) (стр. 94) более вредно, чем полезно.
Житель сей пустыни (продолжает автор), сравнивая себя с другими мирожителями,
понял бы свое бедственное состояние и не нашел бы средств к его улучшению…» Вот как думали еще некоторые двадцать пять лет назад!
На половине пути между селом Пермским и постом Ольги с левой стороны высится скала, называемая местными
жителями Чертовым утесом. Еще 15 минут ходу, и вы подходите к морю. Читатель
поймет то радостное настроение, которое нас охватило. Мы сели на камни и с наслаждением стали смотреть, как бьются волны о берег.
Сколько при этих переездах испорчено было мебели, сколько распростудилось кухарок — это
поймет только коренной петербургский
житель, которому ни флюсы, ни желудочные катары, ни плевриты — ничто не в поучение.
Таким образом, освобождая
жителя деревни от продукта, который представляет для него ценность лишь потолику, поколику он служит подспорьем для исправной уплаты податей, вы снабжаете оным
жителя столицы, который любит яйцо уже ради яйца и ценит оное, потому что
понимает в нем толк.
— Какой же вы голова городу, ежели не
понимаете общего интереса
жителей? — ехидно спрашивал кривой, а Сухобаев, глядя на него сбоку, говорил вздрагивающим голосом...
Кроме того, что эта задача мне непосильная, я очень хорошо
понимаю, что в нашем суровом климате совершенно обойтись без водки столь же трудно, как, например,
жителю пламенной Италии трудно обойтись без макарон и без живительных лучей солнца, а обитателю более умеренной полосы, немцу — без кружки пива и колбасы.
На одной-то из них, в теплый апрельский день, пришедший, вероятно, для того в NN, чтоб
жители потом
поняли весь холод мая, следующего за ним, какая-то дама в белом бурнусе прогуливалась с кавалером в черном пальто.
В столицах не могут иметь понятия об этом, но деревенские
жители меня
понимают и сочувствуют мне.
Как я скоро
понял, его интересовало знать, чем занимаются
жители Пустыря и верно ли, что об этом месте отзываются неодобрительно.
Действия и движения ее стали обозначать более сознания и обдуманности, нежели случайности; она как бы разом обрела и силу воли, и твердость характера. Преимущества, которыми пользовались перед нею остальные
жители избы и которые прежде, можно сказать, были единственным источником ее огорчений, перестали возмущать ее. Она, казалось,
поняла настоящее свое положение.
Без живосечений познать и
понять живой организм невозможно; а без полного и всестороннего понимания его и высшая цель медицины, лечение — неверно и ненадежно. В 1895 году известный физиолог, проф. И. П. Павлов, демонстрировал в одном из петербургских медицинских обществ собаку с перерезанными блуждающими нервами; опытами над этой собакой ему удалось разрешить некоторые очень важные вопросы в области физиологии пищеварения. Фельетонист «Нового времени»
Житель резко обрушился за эти опыты на проф. Павлова.
Жители города отлично
понимали это и старались не надоедать ему своими посещениями и пустой болтовней.
Этот кусок льду, облегший былое я, частицу бога, поглотивший то, чему на земле даны были имена чести, благородства, любви к ближним; подле него зияющая могила, во льду ж для него иссеченная; над этим чудным гробом, который служил вместе и саваном, маленькое белое существо, полное духовности и жизни, называемое европейцем и сверх того русским и Зудою; тут же на замерзлой реке черный невольник, сын жарких и свободных степей Африки, может быть, царь в душе своей; волшебный свет луны, говорящей о другой подсолнечной, такой же бедной и все-таки драгоценной для тамошних
жителей, как нам наша подсолнечная; тишина полуночи, и вдруг далеко, очень далеко, благовест, как будто голос неба, сходящий по лучу месяца, — если это не высокий момент для поэта и философа, так я не
понимаю, что такое поэзия и философия.
До него князья московские, начиная с Ивана Даниловича Калиты, и московский народ, словно молча, не
понимая друг друга, трудились над освобождением от татар, и в этой молчаливой работе, в этой тайне, которую знали все, но и друг другу не высказывали, — чувствовали свою силу и свое превосходство над
жителями прочих русских областей, которые жили сами по себе, а об общем деле не помышляли и тяготы его не несли, каковы были, например, новгородцы.
Антон, не
понимая речей слободских
жителей, догадывался, однако ж, по недоброжелательству, которое выражали их лица, по суровости взглядов, бросаемых на проезжих, что тут живут не кроткие дети времен патриархальных.
Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями
жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением, посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не
понимает, когда слышит его сверху.
А он
понимал свое учение не как какой-то далекий идеал человечества, исполнение которого невозможно, не как мечтательные поэтические фантазии, которыми он пленял простодушных
жителей Галилеи; он
понимал свое учение как дело, такое дело, которое спасет человечество, и он не мечтал на кресте, а кричал и умер за свое учение.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания
жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в 5-м часу приказал открыть Наполеон по городу, из 130-ти орудий. Народ первое время не
понимал значения этого бомбардирования.